С другой игры:
Лёха ненавидел просить помощи. Боже, ну почему, почему жизнь загнала его именно в этот тупик, а не в какой-нибудь другой? Почему он оказался именно здесь, именно в этом районе, именно в новогоднюю ночь? Почему он попался именно сегодня? Почему именно сейчас его охватила жажда праздника, денег, дурмана? И наконец, почему так много вопросов, и ни одного ответа?...
Помощь. Все, что ей сейчас требовалось - помощь. И... и вода. Во рту пересохло настолько, что Алексею даже на миг захотелось поддаться внезапному порыву и проглотить снег. Он хочет закричать - но горло превратилось в тлеющий кусок картона. Ал поняла, что его голосовые связки не способны издать ни единого звука, более ли менее похожего на человеческую речь. Его тело буквально было сковано пронизывающим холодом и нагнетающей, увеличивающейся с каждым мгновением болью. Лёще казалось, будто чья-то ледяная рука бесцеремонно проникает внутрь него, вжимая поочередно каждый орган, и вырывается наружу в виде горячей темной жидкости, которая сейчас стекала по ее щеке.
Алексей остановился на мгновение, подперев промерзлую стену какого-то высотного здания. Он дотронулся рассеянно смахнул с лица кровь и обнял себя рука. Головы, казалось, вот-вот взорвется от боли, расколовшись на миллионы мелких осколков, а раненая нога с каждым мгновением ныла все сильней. Ал не без усилия нагнулся и посмотрел на нее - джинсы были порваны, и нога кровоточила. С одной стороны, морозный воздух слегка задерживал кровотечение, да и боль немного сковывал, но от этого легче не становилось. Суставы адски ныли. Лёша судорожно размышлял, что делать дальше, метаясь. Еще секунду назад оа собиралась пойти к мадемуазель Бальмонт, преподавательнице музыки в ее школе, которая по странному стечению обстоятельств жила именно в этом районе. Но стальная гордость не позволяла Алу попросить помощи у малознакомого человека, тем более в два часа ночи. Сейчас же он остановился, пытаясь справиться со своими мыслями, каждая из которых, словно материальная, тоже приносила непреодолимую боль. Лёше хотелось бежать.
Бежать, бежать и еще раз бежать, бежать... 
Но все что он сейчас может - это стоять, оперевшись о стену, и ныть от боли. Он ненавидел чувствовать себя слабым, беспомощным. Он не хотел быть растением. Он всего лишь хотел жить, хотел риска. Вот и получила за свое желание.
Она собрал всю свою волю и связал ее тугим узлом с тем небольшим остатком сил, что у него сейчас был. И снова пошёл. В глазах все плыло, превращаясь в безобразную черную массу, и Алексея это очень раздражало. Он был зол. Зол на себя, на свое неумение остановиться, за то, что никогда не умел контролировать свои желания... Как и сейчас. Сейчас он желал воды и тепла.
Алексей очнулся у двери.
Он знал, чья это была дверь, и лишь мог догадываться, сколько прошло времени, пока он добрался сюда. Время, казалось, тянется, словно жвачка, прилипшая к подошве. Он не знал, как добрался сюда, потому что дорогу помнил смутно, да и мысли сейчас смешались в одну сплошную кашу. Должно быть, это был инстинкт самосохранения. Пустое, безмолвное подсознание, захватившее его разум на время. Да, именно оно сейчас привело Алексея сюда. Иначе и быть не могло. Если бы он четко осознавал происходящее и мог владеть своим разумом сейчас, то ни за что не позволил себе попросить помощи у Александры.
Рука, словно по наитию потянулась наверх, но Ал вовремя сообразил, что не дотянется до кнопки звонка. Ему казалось, что рука сейчас просто напросто вывернется в другую сторону и отпадет, словно ненужный отросток на теле.
Парень на миг прикрыл глаза и со всей силы постучал в высокую дверь. Из-за того что движения его были сумбурными, получился скорей не стук, а бесцеремонное нанесение ни в чем не повинной двери повреждений. Лёха слегка не рассчитал силы и уже через секунду ощутил, как побелевшие от холода костяшки пальцев заболели с двойной силой.